48. РЕАЛИСТИЧЕСКИЕ НАПРАВЛЕНИЯ В ФИЛОСОФИИ В XX ВЕКЕ.
НЕОРЕАЛИЗМ – течение в англо-американской философии, которое возникло на рубеже 19–20 вв. и для которого было характерно признание независимого существования внешних объ-ектов и их непосредственной данности познающему субъекту. Неореализм явился реакцией на аб-солютный идеализм неогегельянства и идеалистический эмпиризм американского прагматизма. На формирование философии неореализма оказали влияние идеи Ф.Брентано, А.Мейнонга и шот-ландской школы. Анализ интенциональной природы сознания в философии Брентано и Мейнонга, построенный на четком различии между психическими актами и тем, на что эти акты направлены, по сути уже содержал один из кардинальных постулатов неореализма: воспринимаемое и познаваемое сознанием существует независимо от актов восприятия и познания. В Англии первы-ми представителями неореализма стали Дж.Мур, Т.П.Нанн и Б.Рассел. Наиболее яркое выражение английский неореализм получил в работе Мура «Опровержение идеализма» (1903, рус. пер. 1987), где было подвергнуто резкой критике идеалистическое понимание опыта и реальности. С позиций реализма и здравого смысла воспринимаемое в своем существовании и природе не зависит от того, как оно воспринимается. В США с неореалистическими идеями выступили в 1901–1902 У.П.Монтегю и Р.Б.Перри, однако как философское течение неореализм оформился здесь в 1910, когда к Монтегю и Пери примкнули еще четверо философов – У.Т.Марвин, У.Б.Питкин, Э.Г.Сполдинг и Э.В.Холт – и они вместе опубликовали «Программу и первую платформу шести реалистов». В более систематизированном виде их общий подход к философии был изложен в 1912 в коллективном труде «Новый реализм. Совместные исследования в философии». Далекие от полного единомыслия американские неореалисты провозгласили своим общим лозунгом «освобождение метафизики от эпистемологии», направив его против идеалистов, приписывавших эпистемологии центральную роль на том основании, что познание составляет универсальное условие бытия и поэтому исследование человеческого сознания должно предшествовать исследованию самой реальности. Согласно Марвину, в логическом плане эпистемология является вторичной по отношению ко многим специальным наукам и должна занять подобающее ей место. Неореалисты усматривали реальный фундамент философии в логике и отстаивали исключительную ценность анализа, чем в немалой степени способствовали распространению в США расселовского понимания философии. Ядро доктрины американского неореализма составила теория «независимости имманентного», согласно которой независимость бытия от сознания не означает отсутствия каких-либо отношений между ними. Для обоснования этого утверждения неореалисты использовали теорию внешних отношений, воспринятую ими у У.Джеймса и направленную против сформулированной в рамках абсолютного идеализма теории внутренних отношений. Если внутренние отношения «проникают» в связываемые ими объекты, сущностно определяя их природу, то внешние отношения не изменяют природы своих объектов. Постулируя существование внешних объектов и трактуя познание как один из видов внешних отношений, неореалисты заключали, что реальность объектов не зависит от тех когнитивных отношений, в которые они вступают. С другой стороны, неореалисты принимали принцип имманентности, согласно которому объекты воспринимаются нами непосредственно и их не отделяют от нас никакие ментальные сущности. Когда объекты познаются, они становятся содержанием сознания, непосредственно «входя» в него. Т.о., «дуализм» неореалистов в вопросе об отношении между познающим субъектом и познаваемым предметом дополняется эпистемологическим монизмом в трактовке отношения между предметом и тем, посредством чего этот предмет познается. Среди английских неореалистов аналогичной позиции придерживался Нанн, трактовавший и первичные, и вторичные качества как действительные свойства предметов. В вопросах онтологии неореалисты исходили из того, что объективный онтологический статус имеют и объекты, существующие реально, и объекты, существующие идеально. Однако из этого тезиса они делали разные выводы. Холт и в меньшей степени Перри разрабатывали концепцию нейтрального монизма, полагая, что анализ бытия в конечном счете должен обнаружить некоторые простейшие нейтральные элементы. Этими элементами они считали логические и математические сущности, которые не принадлежат всецело ни духу, ни материи, но могут одинаково свободно входить как в физические, так и в психические комплексы, не изменяя своей природы. Вселенная представляет собой иерархию подобных комплексов, в которой каждый высший тип выводим из низших и которая тем самым уподобляется некой единой дедуктивной системе. Монтегю и Сполдинг возражали против определения всех объектов как в конечном счете нейтральных. Согласно Монтегю, нельзя считать одинаковым онтологический статус объектов, существующих реально, и объектов, существующих идеально, ибо первые принадлежат к области «действительного», а вторые – к области «возможного». В результате остров действительного бы-тия оказывается окруженным бескрайним морем возможных объектов, среди которых наиболее важными для Монтегю являются универсалии, присутствующие в конкретных вещах как их общие свойства. Сполдинг предложил поделить все сущности, выявляемые в ходе анализа, на сущест-вующие в пространстве и времени (физические объекты), существующие во времени и вне про-странства (психические явления) и существующие идеально вне пространства и времени (логико-математические объекты). Вместе с тем все неореалисты придерживались плюралистической он-тологии в том смысле, что приписывали объектам действительное обладание многообразием тех свойств, которые обнаруживает сознание. Это многообразие обусловлено множеством тех внешних когнитивных отношений, в которые может вступать объект. Так, стол, который с разных позиций мы видим то круглым, то овальным, в действительности, считали неореалисты, обладает и той, и другой пространственной формой. В трактовке познающего сознания неореалисты придержива-лись той точки зрения, что оно является свойством человеческого организма, связано с поведенче-скими реакциями и его роль ограничивается отбором и упорядочением объектов в опыте. Однако если Холт и Перри подчеркивали пассивность сознания, его неспособность «творить» объекты, то Монтегю не склонен был видеть в сознании побочный продукт сложных нервных структур и до-пускал субъективный опыт, вмешивающийся в процесс познания. В целом же неореалисты считали опыт объективным, ибо в сознание непосредственно входят предметы реального внешнего мира. Эту точку зрения было сложно примирить с фактами ошибок, заблуждений, иллюзий и т.д., возникновение которых стремились объяснить. Наиболее важное значение неореалисты придава-ли разрешению т.н. эгоцентрического затруднения: оно состоит в том, что субъект никогда не имеет дела с объектами, которые не были бы в каком-то смысле познанными и не предполагали соот-несенность с сознанием. Именно это затруднение, согласно Перри, неправомерно используют идеалисты, когда пытаются обосновать зависимость объекта от субъекта. Вместе с тем самим нео-реалистам также не удалось предложить удовлетворительного выхода из этого затруднения и по-казать, что оно не противоречит независимости бытия от сознания. Столь же неудачными были и попытки неореалистов объяснить, как возможны заблуждения и иллюзии, если опыт объективен. Все это вызвало серьезные возражения против доктрины неореализма со стороны критических реалистов, что в значительной мере ускорило распад этого философского течения.
Приверженцы неореализма в дальнейшем отошли от его основных принципов. Холт стал психологом; Перри главное внимание уделял теории ценностей, а познание трактовал в терминах «ожидания»; Монтегю постепенно эволюционировал в сторону репрезентативного реализма. В 1940-х гг. в целях консолидации неореализма в США была создана Ассоциация реалистической философии, которая просуществовала недолго, но в нее вошли ряд неореалистов второго поколе-ния (Д.К.Уильяме, Ч.Бэйлис). Дальнейшую разработку доктрина неореализма получила в трудах британского философа С.Александера, попытавшегося обосновать все разновидности объектов по-знания в рамках единой пространственно-временной онтологии. Различные конфигурации нераз-дельного пространства-времени образуют иерархию уровней реальности (материя, жизнь, созна-ние, божество), которые Александер объясняет в терминах теории эмерджентной эволюции.
КРИТИЧЕСКИЙ РЕАЛИЗМ – неоднородное течение в европейской и американской философии 2-й пол. 19 – 1-й пол. 20 в., для которого наряду с признанием независимой от сознания реальности характерно подчеркивание необходимости различать объект познания и его образ в сознании. Критический реализм был важным этапом в борьбе против неогегельянства и прагма-тизма, отражая стремление ряда мыслителей сформулировать философию, согласующуюся со здравым смыслом и наукой. В Германии критическими реалистами именовали себя представители реалистического направления в неокантианстве (А.Риль, О.Кюльпе, Э.Бехер), считавшие «вещи-в-себе» необходимым основанием и материалом нашего знания о мире. На формирование взглядов британских критических реалистов (А.Прингл-Пэттисона, Р.Адамсона, Дж.Д.Хикса) отчасти по-влияла философия Канта, отчасти – философия «естественного реализма» шотландской школы. В основе философской концепции Дж.Д.Хикса, наиболее оригинального мыслителя среди британ-ских критических реалистов, лежит резкое противопоставление непосредственно воспринимаемых качеств и объектов, вызывающих наши восприятия: в отличие от объектов и акта восприятия, ка-чества не являются самостоятельными сущностями и не существуют ни реально, ни идеально. Од-нако в основном работы британских критических реалистов носили полемический характер и были посвящены критике феноменализма и теории чувственных данных.
Как относительно самостоятельное философское течение критический реализм оформился в США на базе критики неореализма. В 1920 американские философы Д.Дрейк, А.О.Лавджой, Дж.Б.Пратт, А.К.Роджерс, Дж.Сантаяна, Р.В.Селларс и Ч.О.Стронг выступили с программным сборником «Очерки критического реализма. Совместное исследование проблемы знания», в кото-ром изложили свою общую гносеологическую платформу. Американских критических реалистов объединяло убеждение в том, что любое восприятие включает три отдельных ингредиента: акт восприятия, «непосредственно данное» и воспринимаемый объект. Существование физических объектов не зависит от того, воспринимаются они или нет, однако объекты не могут быть непо-средственно даны в восприятии, поэтому субъект воспринимает «данное», служащее посредником между ним и объектом. Вместе с тем в процессе познания субъект приобретает знание об объектах, а не о содержании собственного сознания. Подчеркивая активную роль сознания в процессе по-знания, критические реалисты отмечали, что не все воспринимаемые нами в опыте качества могут быть приписаны объекту; иначе было бы невозможно объяснить разного рода иллюзии и ошибки. «Данное» в некотором смысле соответствует объекту, но является не его копией, а знаком, указы-вающим на присутствие объекта. Любое содержание сознания критические реалисты трактовали как результат сложного процесса взаимодействия субъекта и объекта и придавали важное значение анализу механизмов чувственного восприятия и познания в целом. Возможность познания независимых от сознания физических объектов они обосновывали тем, что человеческий опыт из-начально ориентирован на внешний мир. Наиболее яркое выражение этот аспект критического реализма нашел в учении Сантаяны о «животной вере», согласно которому мы инстинктивно, как животные, чувствуем, что внешние вещи существуют независимо от нас и в этих вещах представ-лены некоторые из воспринимаемых нами качеств. Однако в трактовке критическими реалистами природы «данных» и объектов познания и характера их взаимосвязи отчетливо проявились раз-личные позиции. «Эссенциалисты» (Сантаяна, Дрейк, Роджерс, Стронг) считали «данное» сово-купностью логических сущностей, которые не обладают ни реальным, ни идеальным существова-нием. Сантаяна трактовал эти сущности в духе платоновских идей как некие неизменные и вечные универсалии, воплощающиеся в конкретных существующих вещах, а Стронг и Дрейк усматривали в них определенные аспекты ментальных событий и строили панпсихическую онтологию, посту-лируя существование единого «материала», из которого составлены и объекты природы, и созна-ние. Другая группа критических реалистов (Лавджой, Пратт, Селларс) придерживалась той точки зрения, что «данные» существуют в сознании. Лавджой трактовал их как некие ментальные обра-зования, а их экзистенциальное отличие от воспринимаемых вещей объяснял в терминах психо-физического дуализма. В целом защита эпистемологического дуализма и репрезентативной теории восприятия от критики неореалистов составляла основное содержание концепции Лавджоя. Для Селларса «данные» хотя и обладают подлинной реальностью, но ни в коей мере не являются независимыми сущностями, а представляют собой качественные аспекты деятельности мозга. От-мечая нейрофизиологический характер ментальных событий, Селларс подчеркивал, что сознание не может «выйти за пределы» организма и установить прямой контакт с физическими объектами, ибо оно существует только будучи связанным с состояниями мозга. В силу обнаружившихся разно-гласий группа американских критических реалистов вскоре распалась, и как таковое это течение прекратило свое существование в 1930-х гг., однако его участники, претерпев определенную эво-люцию, продолжали отстаивать его принципы уже независимо друг от друга. Для Сантаяны, Стронга, Дрейка и др. критический реализм составлял определенный аспект натуралистической философии, и дальнейшее развитие его принципов связано с разработкой натурализма как важно-го направления в философии США. Пратт эволюционировал в сторону персонализма, создав кон-цепцию «персонального реализма»; Лавджой отстаивал позиции «темпоралистского реализма»; Селларс разрабатывал теорию «физического реализма» и эмерджентной эволюции, предвосхищая во многом идеи научного реализма.
«НАУЧНЫЙ РЕАЛИЗМ» – общее наименование ряда течений в русле аналитической философии, объединяемых антиинструменталистской и антиконвенционалистской направленностью в трактовке научного знания и его соотношения с объективной реальностью. С точки зрения «научных реалистов» (У.Селларс, X.Патнэм, М.Хессе, Р.Харре, Р.Бойд, А.Масгрейв, Дж. Смарт и др.), единственно надежным средством достижения знания о мире (в отличие от метафизики или обыденного опыта) является научное исследование, в котором данные наблюдений и экспериментов интерпретируются с помощью специально создаваемых для этого средств – научных теорий. Терминологический аппарат и высказывания научных теорий (без раз-деления на «язык наблюдения» и «язык теории») имеют онтологический статус, т.е. объекты (предметы, процессы, связи, свойства и отношения, закономерности и пр.), обозначаемые этими терминами, считаются реально существующими, а суждения об этих объектах – истинными, лож-ными или вероятными. В отличие от неопозитивистов, сторонники «научного реализма» признают определенную познавательную ценность философии («метафизики»): она, по их мнению, состоит в предварительной, самой общей формулировке онтологических утверждений, которые, однако, затем должны обрести конкретное содержание и статус проверяемых высказываний в научных теориях. Метафизика выступает лишь в роли эвристического источника научных гипотез, но не может претендовать на равноправие с наукой в качестве онтологической теории. Наиболее трудной проблемой для «научного реализма» является установление ясных критериев соответст-вия между научными теориями и объективной реальностью, в частности проблема истинности. Принятие «корреспондентной» теории истины по ряду причин оказывается для «научного реа-лизма» источником внутренних противоречий, приводящих к разрушению всей концепции. Глав-ная из таких причин – сочетание реалистической и аналитической установок в качестве исходных посылок доктрины. В духе аналитической философии представители «научного реализма» фор-мулируют эпистемологические вопросы как вопросы лингвистического анализа, обращенного на «концептуальные каркасы», терминологический аппарат и правила использования языков науч-ных теорий. Поэтому критерий «соответствия», применяемый для определения истинности науч-ных высказываний, ведет либо к «метафизике» (научные утверждения должны сопоставляться с реальностью, лежащей за пределами онтологии, формулируемой самой же научной теорией, т.е. с аналогом кантовской «вещи-в-себе», что противоречит исходному тезису «научного реализма»), либо к логическому кругу в обосновании научного знания (истинными оказываются лишь те тео-ретические утверждения, которые «соответствуют» онтологическим допущениям теории, в чьих рамках они сформулированы). Это принципиальное затруднение «научного реализма» вызывает критику со стороны представителей инструментализма и конвенционализма. Их аргументы на-правлены гл.о. против реалистической трактовки соответствия научного знания и объективной действительности, а также против вытекающей из такой трактовки концепции прогрессивного развития научного знания и научной рациональности.
В 1970–80-х гг. концепция «научного реализма» развивается в плане уточнения исходных установок, дифференцирования заключенных в них смыслов, с тем чтобы отказаться от утвержде-ний, ведущих к парадоксам, но сохранить основное содержание концепции. Так, предлагалось различать тезисы «семантического реализма» (теоретические термины обладают референцией, т.е. непустым множеством значений), «эпистемического реализма» (теоретические высказывания могут быть верифицированы, т.е. являются истинными или ложными) и «метафизического реа-лизма» (верификация теоретических высказываний и теорий в целом детерминируется сущест-вующей независимо от нашего знания «реальностью»; истинность таких высказываний и теорий – это «соответствие с реальностью самой по себе»). Тезис «метафизического реализма» в настоящее время утратил своих сторонников из числа тех, кто в большей степени тяготел к аналитическому стилю в философии. С его критикой выступили не только последовательные инструменталисты, но и попперианцы (Дж.Уоррэл и др.), сторонники «историцистской» философии науки (Т.Кун, П.Фейерабенд и др.), прагматисты (Н.Решер и др.), сторонники «структуралистской» концепции научных теорий (Дж.Снид, В.Штегмюллер и др.); к этой критике присоединились У.Селларс, X.Патнэм, М.Хессе. Тезис «эпистемического реализма» интерпретируется т.о., чтобы отмежеваться от «корреспонденткой теории истины»: формулируются такие критерии верификации, которым теории подчинялись бы как нечто целое, а не как множества проверяемых высказываний. Чаще всего это прагматические критерии – когерентность, успешность объяснения, простота, эконом-ность и пр. Используются также идеи Ч.Пирса: истинность теоретического знания понимается как предел, к которому бесконечно приближается исследование, направляемое нормативными крите-риями научности. Вопрос об объективной реальности решается в духе идей Канта: роль априорных форм чувственности и рассудка, выступавших у Канта гарантами истинности синтетических суж-дений, в «научном реализме» играют «концептуальные каркасы» научных теорий; понятие исти-ны трактуется в духе релятивизма и плюрализма. Тезис «семантического реализма» требует ре-формы теории референции (X.Патнэм, С.Крипке, Д.Дэвидсон и др.): значение термина не отожде-ствляется с объектом, на который «указывает» этот термин, а представляет собой сложную систему, включающую также стереотипы указания на «образец» референта, социолингвистически обу-словленные описания ситуаций применения термина в актах речевой коммуникации, условия, при которых суждение, включающее данный термин, признается истинным и т.д. Т.о., значения науч-ных понятий «привязываются» к прагматике их использования. Это создает основу компромисса между сторонниками «научного реализма» и их оппонентами. Признавая неоспоримый факт на-учного прогресса, приверженцы «научного реализма» не могут непротиворечиво его объяснить, колеблясь между представлением о познании как приближении к миру «вещей-в-себе», с одной стороны, и релятивизмом – с другой. В целом «научный реализм» может рассматриваться как форма внутренней самокритики современной философии науки, как ее стремление опереться на науку в противовес иррационализму и скептицизму.