Э По и русская литература
Андреев, Гаршин

По, Эдгар Аллан (1809—1849) — американский писатель.
Безысходный ужас жизни, безраздельно господствующий над человеком мир как царство безумия, гибель и распад как предопределённый жестокой верховной силой удел человека — таково содержание «страшных рассказов» По. Смерть как проявление сверхъестественного (смерть прекрасной женщины в таинственной обстановке) — вот тема рассказа «Ligeia» («Лигейя», 1838), одного из лучших рассказов По.

В нём поставлена проблема преодоления смерти, чудесного, загадочного воскресения Лигейи. В рассказе «Berenice» (Береника) отшельник-созерцатель Эгей проникся маниакальной идеей, что он должен обладать прекрасными зубами своей умирающей невесты Береники, и выламывает их, совершая это кощунство над мертвым телом. В других рассказах дана тема утраты возлюбленной («Eleonora», «Morella» и др.), возникшая задолго до смерти любимой жены По — Виргинии (ум. в 1847).

Проблема борьбы добра со злом, раздвоения психики, тяги человека к злу поставлена в рассказе о двойнике «William Wilson» (Вильям Вильсон), та же тяга к преступлению, злу и уничтожению характеризует героев рассказов «The Imp of the perverse» (Демон извращенности, 1845), «Metzengerstein» (Метценгерштейн), «The black cat» (Чёрный кот, 1843), «The tell-tale heart» (Сердце-обличитель, 1843) и другие. Метампсихоз, передача мыслей на расстоянии, является темой рассказа «Сказка скалистых гор» и существенным компонентом одного из наиболее впечатляющих рассказов По — «The fall of the house of Usher» (Падение дома Эшеров). В древнем, мрачном, полном какой-то особой гнетущей атмосферы замке живёт последний его владелец — Родерик Эшер; с болезненно-нервной, изощрённой восприимчивостью он сквозь шум грозы слышит, как пытается вырваться из гроба заживо похороненная им в фамильном склепе сестра, но не в силах пойти и помочь ей — у него маниакальная «боязнь» ужаса. Сестра появляется в окровавленном саване, ужас убивает её брата, они оба умирают, и замок Ашер падает, разрушенный грозой.

Родерик — по сути основной и единственный герой По, по-разному повторённый в других рассказах: это — нервный, болезненно-восприимчивый созерцатель, любящий редкие книги, отшельник, боящийся жизни; он так же условен, как и излюбленная героиня По — загадочная, таинственно-мудрая, угасающая прекрасная женщина. Герои По — во власти рока, предопределившего их гибель; они безвольны, в них нет силы для протеста против жизни, ощущаемой как кошмар и зло. Каждый из них — жертва какой-нибудь навязчивой идеи, они не живые люди с реальными чувствами и страстями, а отвлечённые фигуры, почти схемы, которым только исключительное мастерство художника придаёт жизненность.

По пытается преодолеть безволие своих героев: наделяя их силой мысли, он прославляет волю. Слова Джозефа Гленвилля: «Человек не уступил бы ангелам, ни самой смерти, если бы не слабость его воли», он поставил эпиграфом к «Лигейе». Но если самое неестественное и непостижимое, развиваясь со строгой логической последовательностью в рассказах По, заставляет читателя поверить в невероятное, то здесь мастерство По не помогло — герои его остались безвольны. По невнимателен к среднему человеческому характеру, к психологии и быту обыкновенного человека, его интересует только необычное, анормальное. С первой же строки произведения все элементы стиля — композиция, подбор слов, логика повествования — направлены на достижение определённого, заранее рассчитанного эффекта, поражающего читателя в кульминационном пункте рассказа, — недаром избираются такие ужасные моменты, как преждевременное погребение, замуровывание живьём и т. д.

Сверхъестественное у По — это рассудочно избранный путь для достижения эффекта. Эффектами же определено условное изображение героев у По, которое соответствует условному реализму его диких и безлюдных пейзажей («Свидание», «Лигейя», «Падение дома Ашеров» и другие). Гофман, например, в отличие от По, не избирает нарочито неестественного антуража средневековья — у него самые невероятные события совершаются в обычной обывательски-бюргерской обстановке. Характерна также любовь По к показу мира через вещи, драгоценности и т. д. — черта, которую унаследовал Уайльд.

Научно-фантастические рассказы По — «Приключение некоего Ганса Пфалля», «Небывалый аэростат», «Низвержение в Мальстрем», как и единственный его роман «The narrative of Arthur Gordon Pym of Nantucket» (Повесть о приключениях Артура Гордона Пима, 1838) — обнаруживают чрезвычайно большую изобретательность и обычное мастерство стиля; но фантазия По слишком слаба и бледна по сравнению с развитием реальной техники — она иногда сводится просто к логическому развёртыванию уже известных изобретений («Небывалый аэростат») или перечислению фактов («1002 сказка Шехерезады», 1845).

Наука для По — лишь средство проявления непостижимого, помогающее придать этому непостижимому (корабль, стареющий, как и его бессмертная команда, пучина, поглощающая корабли на Южном полюсе в «Манускрипте, найденном в бутылке», и пр.) большую долю вероятности благодаря использованию точных географических данных, химических рецептов, сведений о морском деле и т. д. Наука здесь играет декоративную роль, поскольку По стремится лишь к наукообразности и мистифицированию читателя, причём в научно-фантастических рассказах развёртывается та же тема неизбежной гибели героев. По, будучи в «страшных рассказах» и поэзии завершителем романтизма, оказал в области фантастики влияние на ряд западноевропейских писателей. От «Золотого жука» с поисками клада и криптограммами литература приходит к «Острову сокровищ» Стивенсона, от «Ганса Пфалля» — к «Путешествию на луну» Ж. Верна, к географической декоративности ряда романов и пр.

Склонность По к умозрительному анализу, к последовательно-логическому развёртыванию событий, даже невероятных, ярко проявилась в его детективных рассказах — «Убийство на улице Морг» (The Murders in the Rue Morgue, 1841), «Тайна Мари Роже» (The Mystery of Marie Roget, 1842) и «Похищенное письмо» (The Purloined Letter, 1845). Как и в научной фантастике, По старается придать своим детективным рассказам характер фактов, имевших место в действительности, вводя в повествование полицейские протоколы, точные даты, ссылки на периодическую прессу и т. д. Клубок противоречий, противоположных друг другу, запутанных фактов постепенно развязывается благодаря стройной системе логического анализа, перед которой бессильны любые загадки. Характерно, что мотив частной собственности, безраздельно доминирующий в буржуазном детективном жанре, не находит себе места в рассказах По. Также не занимают его вопросы морали, психологии преступника и преступления — его интересует лишь техническая сторона дела (один из его рассказов так и назван «Жульничество как одна из точных наук»), сюжетный узел загадки и подведение читателя к моменту разгадки, который выполняет роль кульминационного пункта «страшных рассказов». По в своих детективных рассказах пытался приблизиться к действительности, но вместо этого получилось бегство в область аналитической мысли. Его Дюпен — предтеча и конан-дойлевского Шерлока Холмса и честертоновского пастора Брауна, и Ниро Вульфа, и Эркюля Пуаро.

Убийства на улице Морг

Аналитические способности свойственны не всякому уму и сами недоступны анализу. К такому заключению приходит Рассказчик, познакомившись в Париже летом 18.. г. с неким Огюстом Дюпеном, потомком обедневшею знатного рода, изумившим его при первой же встрече обширной начитанностью и свежестью воображения.

Молодые люди быстро становятся друзьями и поселяются вместе. Рассказчику приходится приспосабливаться к необычному характеру и привычкам Дюпена — страсти к ночным прогулкам и психологическому анализу. Новый друг поражает его способностью проникать в потаенные мысли собеседника, используя то, что Дюпен называет своим «методом», — по незначительным внешним проявлениям он выстраивает сложную цепь умозаключений.

Однажды друзья, раскрыв вечернюю газету, натыкаются на сообщение о неслыханном преступлении. Сегодня ночью мирный сон обывателей, живущих в районе улицы Морг, нарушили душераздирающие крики. Они доносились из дома мадам Л'Эспанэ, где та проживала с незамужней дочерью Камиллой. Когда взломали дверь спальни, люди в ужасе отступили — мебель была сломана, к полу прилипли седые пряди длинных волос. Позднее в дымоходе обнаружили изуродованный труп Камиллы, а тело самой мадам Л'Эспанэ нашли во дворе. Голова её была отрезана бритвой.

Все свидетели сходились на том, что, когда взламывали дверь, преступники еще находились в спальне. Один голос явно принадлежал французу — все слышали произнесенное по-французски ругательство. Национальность второго осталась неизвестной: каждый из свидетелей считал, что тот говорил на каком-то иностранном языке, сходясь на том, что голос был страшно груб.

Назавтра газеты принесли известие об аресте Адольфа Лебона, доставившего накануне убийства мадам Л'Эспанэ из банка четыре тысячи франков. Именно на этом этапе Дюпен начинает проявлять интерес к такому запутанному делу. Получив у префекта полиции (знакомого Дюпена) разрешение на осмотр места преступления, друзья отправляются на улицу Морг, где Дюпен все тщательным образом обследует.

Используя свой метод, Дюпен заостряет внимание на трех обстоятельствах: своеобразном, «нечеловеческом» голосе одного из преступников, необычной ловкости, которая требовалась, чтобы забраться в окно по громоотводу, и, наконец, — отсутствии побудительного мотива: золото из банка нашли в комнате нетронутым. Кроме того, преступники (или хотя бы один из них) обладали неимоверной силой, раз сумели затолкать тело в трубу, да еще снизу вверх. Извлеченные из сжатой руки мадам Л'Эспанэ волоски и отпечатки «пальцев» на её шее убедили Дюпена, что убийцей могла быть только гигантская обезьяна.

Дюпен дает объявление о поимке крупной обезьяны, обещая вернуть её владельцу за небольшое вознаграждение. Как Дюпен и предполагал, вскоре к ним заявляется моряк с торгового судна. Поняв, что Дюпену все известно, моряк рассказывает истинную историю. Орангутанга он поймал на Борнео и с большими мучениями — из-за свирепого нрава обезьяны — доставил в Париж, рассчитывая выгодно продать. В ту злосчастную ночь обезьяна сбежала, моряк гнался за ней, но не поймал и был свидетелем того, как зверь забрался в спальню женщин. Когда моряк с трудом вскарабкался по тому же громоотводу, все уже было кончено. Издав испуганное восклицание, моряк съехал вниз…

Префект не мог скрыть своего разочарования, что полиции оказалось не по зубам это запутанное дело, но после рассказа Дюпена, поворчав, отпустил с миром беднягу Лебона.
Тайна Мари Роже
Пересказала В. И. Бернацкая

Раскрыв тайну трагической гибели мадам Д’Эспанэ и её дочери («Убийства на улице Морг»), Огюст Дюпен снова погружается в свои меланхолические раздумья. Однако роль Дюпена в драме на улице Морг снискала ему у парижской полиции славу провидца, и префектура неоднократно пыталась вновь прибегнуть к его услугам. Очередную попытку полиция предпринимает в связи с убийством молоденькой девушки Мари Роже.

Красавица Мари работала в парфюмерной лавке. Однажды она уже пропадала на неделю. Это случилось около трех лет назад, и тогда её мать мадам Роже была вне себя от тревоги. Но Мари вернулась — немного, впрочем, погрустневшая, объяснив свое отсутствие тем, что гостила у родственницы в деревне.

В день повторного исчезновения Мари отправилась к тетке, договорившись со своим женихом Сент-Эсташем, что он зайдет за ней вечером. Когда выяснилось, что Мари вообще не приходила к тетке, девушку стали искать и только на четвертый день обнаружили в Сене. На теле несчастной имелись следы побоев, а медицинский осмотр показал, что Мари подверглась грубому насилию. Затянутый на шее кусок батиста, оторванный от нижней юбки жертвы, был завязан морским узлом.

Газетчики разносили по городу противоречивые слухи: один писал, что нашли вовсе не Мари, другой — что в убийстве замешана целая шайка. Тем временем появляются новые свидетельства и улики. Трактирщица мадам Делюк показала, что в роковой день в её трактир зашла девушка, похожая по описаниям на Мари; её сопровождал смуглый молодой человек. Парочка провела в трактире некоторое время, а потом направилась в сторону леса. Поздно вечером трактирщица слышала женские крики. Впоследствии она опознала платье, которое было на трупе. Спустя несколько дней дети мадам Делюк обнаружили в лесу нижнюю юбку, шарф и носовой платок с меткой «Мари Роже».

Рассказчик, собравший по просьбе Дюпена все материалы, касающиеся этого дела, услышал наконец версию своего проницательного друга. Камнем преткновения в этом деле Дюпен считал его заурядность. Полиция на многое не обратила внимание. Никто, например, не потрудился навести справки о смуглом моряке, зашедшем с девушкой в трактир, или поискать связь Между первым и вторым исчезновениями Мари. А ведь первое бегство могло окончиться ссорой с предполагаемым возлюбленным — и обманутая девушка вернулась домой. Тогда второе бегство — свидетельство того, что обманщик возобновил свои ухаживания. Однако почему такой большой перерыв? Но время, прошедшее между первым и вторым исчезновениями девушки, — обычный срок дальнего плавания военных кораблей.

Предполагаемое место убийства Мари — лесок у реки, об этом, вроде бы, говорят и найденные вещи жертвы. Однако даже полиция признает, что разбросаны они слишком уж напоказ, да и то, что вещи пролежали несколько дней незамеченными в таком людном месте, наводит на мысль, что их подкинули позже.

Не обратили внимания и на лодку, которая была обнаружена плывущей вниз по Сене на следующий день после убийства, когда тело еще не нашли. И на то, что кто-то тайно забрал её, без руля, у начальника пристани еще через день. То, что к телу не был привязан камень, из-за чего оно и всплыло, объясняется именно тем, что его сбросили с лодки, не имея под рукой ничего тяжелого. Это явилось недосмотром убийцы. Трудно судить, что произошло между преступником и жертвой, однако ясно, что Мари не была легкой добычей и мужчине пришлось прибегнуть к насилию, чтобы довести до конца свой гнусный замысел. Рассказчик умалчивает о том, как полиция использовала собранные Дюпеном улики, сказав в заключение лишь то, что все умозаключения его друга подтвердились и убийца был вскоре найден.
Золотой жук
Пересказала В. И. Бернацкая

Потомка старинного аристократического рода Уильяма Леграна преследуют неудачи, он теряет все свое богатство и впадает в нищету. Дабы избежать насмешек и унижений, Легран покидает Новый Орлеан, город своих предков, и поселяется на пустынном островке вблизи атлантического побережья. В зарослях миртовой рощи Легран сооружает себе хижину, где и обитает со старым слугой-негром Юпитером и громадным ньюфаундлендом. Отшельничество Уильяма скрашивают книги и прогулки по берегу моря, во время которых он удовлетворяет свою страсть энтомолога: его коллекции насекомых позавидовал бы не один натуралист.

Рассказчик частенько навещает своего друга в его скромном жилище. В один из таких приходов Легран и негр наперебой рассказывают о последней добыче — золотом жуке, которого им удалось на днях поймать. Расспрашивая о подробностях, Рассказчик замечает, что Легран воспринимает эту находку как счастливое предзнаменование — его не покидает мысль о внезапном и скором богатстве. Юпитер беспокоится, не заболел ли хозяин: по его словам, Легран все время что-то считает и надолго исчезает из дома.

Через какое-то время Рассказчик получает от Леграна записку с просьбой посетить его по некоему важному делу. Лихорадочный тон записки заставляет Рассказчика поторопиться, и он в тот же день оказывается у друга. Легран ожидает его с видимым нетерпением и крепко стиснув руку приятеля, объявляет, что пойманный недавно жук оказался из чистого золота. Рассказчик недоумевает: жук действительно хорош — это неизвестный дотоле науке экземпляр, но при чем тут золото? Легран предлагает всем тут же отправиться в путь — на материк, в горы — в конце экспедиции они поймут, что он имеет в виду. Поход займет не так уж много времени, уверяет Легран: к заходу солнца они вернутся.

Около четырех часов компания отправляется в путь. Юпитер несет косу и лопату, Легран — жука, привязанного к концу шнура. Рассказчик, видя в этом явное доказательство безумия друга, с трудом удерживается от слез. Дойдя до мыса, они садятся в ялик и переправляются на материк; там, взобравшись на высокий берег, идут около двух часов по пустынному, поросшему ежевикой плато, пока вдали не показывается тюльпановое дерево необыкновенной высоты. Юпитер выкашивает к дереву тропинку, а затем взбирается на него, прихватив с собой по приказу Леграна жука. Надо ли говорить, что и слуге, и другу такое приказание кажется бредом сумасшедшего.

Сверху доносится испуганный крик негра: он увидел прибитый к суку череп. Это известие приводит Леграна в непонятный восторг, и он отдает ещё одно, не менее странное приказание — пропустить жука через левую глазницу черепа. Юпитер, не желая противоречить утратившему рассудок хозяину, выполняет и это. Забив колышек точно там, куда опустился жук, Легран начинает в этом месте копать; друг присоединяется к нему, думая, что Легран заразился обычной на Юге манией кладокопательства. Он, однако, решает и дальше не перечить безумцу и принять участие в поисках клада, чтобы наглядным образом убедить фантазера в беспочвенности его замысла.

Они трудятся уже часа полтора, когда их прерывает отчаянный лай ньюфаундленда. Пес рвется в яму, а спрыгнув туда, мигом отрывает два человеческих скелета. Два удара лопатой — и компаньоны видят несколько золотых монет и торчащее из земли железное кольцо. Работа после этого идет быстрее, и вскоре становится понятно, что кольцо прикреплено к крышке прекрасно сохранившегося деревянного сундука. В сундуке, который дрожащими руками открывают кладоискатели, находится настоящее сокровище — груды золота и драгоценных камней.

Обратный путь с тяжелым сундуком был нелегким. Когда приятели уже дома внимательно разглядывают и сортируют сокровища, то по самой скромной оценке содержимое сундука тянет на полтора миллиона долларов. Наконец, видя, что Друг сгорает от любопытства, Легран принимается за рассказ...

Когда Легран поймал жука, тот его укусил. Неподалеку из песка торчит какая-то бумажка, и Юпитер, подобрав её, передает хозяину, который заворачивает в нее жука. Дома Легран обращает внимание на то, что найденная бумага — это пергамент, а когда под воздействием тепла на нем проступает изображение черепа, прогревает его дальше. Вскоре рядом с черепом появляется изображение козленка. После этого у Леграна уже не остается сомнений в том, что клад закопал знаменитый пират Кидд («кид» — «козленок» по-английски). Он не раз слышал предания о кладах, зарытых Киддом и его сообщниками на атлантическом побережье. Легран продолжает нагревать пергамент, пока на нем не выступают цифры — пиратский шифр, который после долгой умственной работы Леграну удается разгадать. Окончательный текст остается загадочным: «Хорошее стекло в трактире епископа на чертовом стуле двадцать один градус и тринадцать минут северо-северо-восток главный сук седьмая ветвь восточная сторона стреляй из левого глаза мертвой головы прямая от дерева через выстрел на пятьдесят футов».

Расспросив местных старожилов, Легран узнает, что «трактир епископа» и «чертов стул» — названия определенных скал и утесов. «Хорошее стекло» — конечно же бинокль. Обозревая в указанном направлении местность, Легран видит тюльпановое дерево и не сомневается, что, забравшись на него. Юпитер обнаружит там череп. «А зачем надо было опускать именно жука?» — недоумевает Рассказчик. «Ваши намеки на то, что я не в себе, рассердили меня, и я решил отплатить вам маленькой мистификацией», — отвечает Легран.
Лягушонок

В одном государстве жил король, который любил шутить. Поэтому все его семь министров были известными шутниками. Но был у короля и настоящий карлик-шут, которого все называли Лягушонок. Лягушонка вместе с девушкой Трипеттой подарил королю один генерал. Однажды король решил устроить маскарад и поручил Лягушонку придумать гостям костюмы. Карлик успешно справился с этим заданием. Однако король и его министры хотели, чтобы Лягушонок придумал для них нечто особенное.

Желая в очередной раз повеселиться, король заставил карлика выпить бокал вина. Не удовлетворившись результатом, он наполнил и второй бокал. В этот момент Трипетта попыталась заступиться за своего друга, зная, что тот не выносит вино. Но король лишь оттолкнул девушку и выплеснул вино ей в лицо, рассчитывая этим рассмешить окружающих. В ответ он услышал лишь скрежет зубов Лягушонка.

Карлик успел отойти от действия вина и предложил королю и его свите нарядиться «орангутангами». Намазав дёгтем и обваляв в пеньке тирана и министров, Лягушонок обвязал их цепью. В назначенное время восемь скованных «орангутангов» ворвались в зал и стали пугать гостей. В то время, когда они оказались в центре залы прямо под люстрой, они были подвешены карликом на цепи, свисающей с потолка. При помощи факела Лягушонок поджог обидчиков и со словами «я шут — и это моя последняя шутка» скрылся через люк в потолке. Никто больше не видел Лягушонка и Трипетту.